Лариса Чернышева. Персональный cайт

Главная страница > Литература > Повести и рассказы

 

Л. Чернышева. Старик. Рассказ

Впервые я оказалась за границей в Венгрии в 1989 году. Поразило, что у венгров есть понятие «завоевание родины» и даже когда-то был такой праздник «тысячелетие завоевания родины». Честное название. Все народы откуда-то пришли на те земли, где теперь живут, все завоевали себе родину, отняв ее у других, но только у венгров хватило духу назвать вещи своими именами.

Запомнились не столько достопримечательности, хотя они в Венгрии замечательные, а одна встреча - может, потому что тот человек, старик, был очень похож на моего отца. 
Был теплый весенний день, светило солнце. По улице Ваци в Будапеште, предназначенной только для пешеходов, прохаживались нарядные люди, в витринах магазинов было много красивых вещей. У нас тогда еще не было ни таких пешеходных улиц, ни таких магазинов. Улица оказалась короткой, и, пройдя ее до конца, я повернула обратно, присела на белую скамейку, рядом с благообразной пожилой парой. Их вид вызвал в моей памяти воспоминание о родителях. Мне стало жаль моих отца с матерью, которые давно умерли. Они ведь тоже могли бы, как эта пожилая пара, вот так коротать свои вечера, вместе прогуливаться по красивому чистому городу, сидеть на скамейке, улыбаясь, с легкой душой. Но никогда ничего подобного в их жизни не было. Как и в жизни миллионов других людей в нашей стране. Я думала обо всем этом, когда ко мне обратился на чужом языке какой-то человек. По жесту я поняла, что он спрашивает разрешения присесть рядом. Я ответила по-английски, но, конечно, с акцентом. Он спросил:
- Русская?
- Да.
Он оживился, и последовал еще один вопрос: понимаю ли я по-польски. Я ответила, что понимаю.
- Тогда с вами можно поговорить, - сказал он полувопросительно-полуутвердительно. И начал рассказывать свою историю, как много лет назад, еще во время войны, оказался в Венгрии, да так здесь и остался, теперь вот совсем один, а ему уже за семьдесят. И вдруг заплакал.
- Ах, пани, жизнь такая подлая.
- Но ведь в жизни много и хорошего, и в вашей жизни, несомненно, было что-то хорошее. Да и теперь есть. Вот этот теплый вечер, эта красивая улица. 
- Улица! Сыт я по горло этой улицей и всем вообще! Пропала жизнь!
- Сегодня у вас грустное настроение, а завтра будет другое...
- Завтра! Старикам не приходится рассчитывать на завтра. Его может не быть.
Он высказывал постороннему человеку свою боль, одинокий в городе, который так и не стал ему родным. Я не знала, чем его утешить, приободрить. Достала из сумочки платок и утерла его слезы. Сказала: 
- Вы такой красивый человек. И чем-то напоминаете моего отца.
Он взял мою руку, поцеловал, грустно покачал головой, но уже не плакал. Начал быстро, взволнованно говорить, так что я могла разобрать только отдельные слова, обрывки фраз. Что-то о молодости, любви, войне, семье, тоске по родине, страхе смерти. Говорил, что жизнь только дразнит человека, а если что и даст хорошее, то потом обязательно отнимет, и в старости больше вспоминается плохое, а не хорошее. Я слушала внимательно, и, видно, ему стало легче оттого, что смог выговориться. Замолчал, потом сказал: 
- Позвольте пригласить вас на чашку кофе, тут рядом есть хорошее кафе. Пожалуйста, я прошу.
- Не могу, мне нужно возвращаться в гостиницу, сегодня вечером мы уезжаем.
- Тогда посидите со мной еще немного. Расскажите о себе.
Стараясь мобилизовать чувство юмора, я пыталась преподнести факты своей биографии в забавной форме, и, вероятно, удалось не показаться ему неуместно счастливой на фоне его грусти. Он сказал: 
- Да, хорошо, когда в будущем больше, чем в прошлом... А родители ваши живы?
Мне не хотелось, чтоб еще и от меня он услышал слово «смерть», поэтому я ответила «да».
- Вы сказали, я похож на вашего отца, он такой же старый?
- Такой же милый.
Старику был приятен этот комплимент, он смутился, пожал мою руку, шутливо погрозив пальцем. Мы некоторое время молча смотрели на проходящих мимо людей. Потом он сказал:
- Если б хоть кто-то родной... А вы еще приедете? Приезжайте ко мне в гости. С вашей семьей.
Мы обменялись номерами телефонов и адресами. Оба понимали, что вряд ли когда-нибудь еще встретимся. Он проводил меня до автобусной остановки. Попрощались. Он помахал мне, когда я обернулась, поднявшись по ступенькам. Он и в самом деле был похож на моего отца. Мой отец прожил совсем другую жизнь. Но и ему память в старости не давала покоя. И он тоже плакал над своими воспоминаниями.