|
Идеологическим течением, в русле которого происходило широкое
распространение аристотелизма в Белоруссии и Литве в XVI—XVII
вв., была контрреформация, успевшая к этому времени захватить
доминирующее положение в духовной культуре тех европейских стран, где
протестантскому движению не удалось существенно подорвать позиции
католической церкви. К числу таких стран принадлежала и Речь
Посполитая, в состав которой Белоруссия и Литва, прежде составлявшие
единое государство — Великое княжество Литовское, вошли по
Люблинской унии 1569 г.
_____
* Л, А. Чернышева связывает распространение и рецепцию аристотелизма в
Белоруссии в XVI—XVII вв. с деятельностью учебных заведений,
открытых на белорусских землях различными католическими орденами. Давая
определенную сумму знаний, эти школы способствовали полонизации и
окатоличиванию белорусского населения, прежде всего молодежи из
магнатских и шляхетских семей. Для противодействия католической
пропаганде в городах Белоруссии прогрессивными представителями третьего
сословия, сохранявшими верность восточно-славянской культурной
традиции, были созданы десятки братских школ и семинарий, в которых
также излагался аристотелизма. Немало белорусов знакомилось с
аристотелизмом, обучаясь в Киево-Могилянской и Славяно-греко-латинской
академиях. Эта рецепция аристотелизма во многом отличалась от той,
которая преподносилась слушателям католических учебных заведений. Она в
данной статье не рассматривается (примечание ред.‚)
206
Католичество, как и всякая иная крупная институционно оформленная
конфессия, стремилось укрепить свое право контроля над духовной жизнью,
подчинить своему влиянию те сферы, где происходит формирование
мировоззрения и, в частности, сферу образования. Выполнению этой задачи
и должен был служить схоластический аристотелизм, т. е. аристотелизм в
той трансформированной форме, какую он принял в результате
интерпретации аристотелевского наследия в духе христианского вероучения.
Проводником контрреформационной программы явился Орден иезуитов,
возникший в 1540 г. К 1640 г. под властью ордена уже находились десятки
университетов, 521 коллегия; он насчитывал более 16 тыс. членов1. В
Речи Посполитой ордену удалось добиться поддержки государственной
власти, что обеспечило возможность упрочения роли католической
идеологии в духовной культуре страны. Борьба за право открывать свои
школы была здесь напряженной, поскольку в этой сфере сталкивались
интересы католичества, протестантизма и православия. Иезуитам удалось в
этой борьбе выйти победителями и в течение длительного времени не дать
возможности протестантам и православным создать собственные центры
высшего образования2.
Стремление приспособиться к духу времени заставило их обратиться к
опыту реформ, проведенных в системе образования в XV в. Иезуитские
университеты создавались по образцу реформированного Парижского
университета, а в программе средних школ были учтены нововведения
гуманистов, касающиеся расширения программы филологической
образованности3.
В основу философского образования был положен аристотелизм в том виде,
какой он приобрел в так называемой второй схоластике. Дело в том, что
после декаданса в ХИ в. «частичное оживление традиций
схоластики
произошло в так называемой второй схоластике (XVI—XVII вв.),
развившейся в период Контрреформации, главным образом, в Испании (Ф. де
Виттория, Ф. Суарес, Г. Васкес, Л. Молина)4. Этим оживлением
схоластическая философия была обязана философам-иезуитам, они сыграли
для нее в XVI—XVII вв. ту же роль, какую сыграли доминиканцы
и
францисканцы в ХIII—ХIV вв.
Хотя схоластический аристотелизм действительно подвергся определенной
трансформации в работах творцов второй схоластики, однако его развитие
носило скорее экстенсивный характер, т. е, было распространением
«вширь». И в результате этого экстенсивного
развития
схоластика глубоко внедрилась в европейскую культуру XVI—XVII
вв., далеко вышла за пределы Испании и Западной Европы и достигла
Белоруссии, Литвы, Украины и России.
207
Следует отметить, что аристотелизм в том или ином варианте продолжает
оставаться в это время основой философского образования не только в
католических, но и в протестантских странах5. В основном изучение
схоластики сосредоточивается в тех интеллектуальных центрах, где она
сформировалась как определенный тип философии, т, е, схоластика
остается «замкнутой» в университетских и школьных
стенах,
Поэтому изучение схоластической философии данного периода
непосредственно связано с изучением системы философского образования.
В отечественной историко-философской литературе пока нет четкого
представления о том, чем же все-таки была схоластика XVI—XVII
вв.
Внимание историков философии сосредоточено на передовых философских
системах данного времени —- на философии Бэкона, Декарта,
Спинозы, Лейбница и др. Схоластика же признавалась рудиментом старой
культуры в культуре Нового времени. Так оно и было, но все же обе эти
философские культуры — новая и старая —
существовали в
едином культурном контексте и поэтому сам принцип исторической правды
требует, чтобы мы изучали культуру данного времени во всей ее
целостности. К тому же для историков отечественной философии изучение
схоластики XVI—XVII вв., оказывается необходимым, поскольку в
данный период, как уже отмечалось, она проникает в духовную культуру
России, Украины, Белоруссии и Литвы в связи с появлением здесь высшего
образования и становится одним из факторов формирования общественного
сознания, Для того чтобы понять, какие формы приняла отечественная
«профессиональная» философия данного периода, надо
иметь
представление о том, чем была эта
«профессиональная»,
университетская философия в Западной Европе, куда первые деятели
отечественной философской учёности «ездили за
наукой». Что
касается Виленского университета и коллегий на территории Белоруссии и
Литвы, то они были созданы иезуитами по общепринятым европейским
образцам, и преподавалась там та философия, которая преподавалась в
университетах и школах Западной Европы
Приступить к изучению схоластического аристотелизма в отечественном
регионе нельзя без уяснения той ситуации, которая сложилась в
европейской философии XVI—XVII вв. Введение систематического
философского образования по западноевропейскому образцу означало
определенную форму приобщения отечественной культуры к культуре
западноевропейской. Но к какой именно культуре? Ведь это время было
периодом перестройки в духовной культуре Европы, носящей весьма
противоречивый характер и отличающейся разнообразием форм
интеллектуальной жизни.
208
В первую очередь, конечно, нужно сказать о противостоянии двух способов
философствования: старого, схоластического, и нового, нетрадиционного.
Схоластика выработала свой тип философии и тип философа, свою парадигму
философской деятельности, Бэкон, Декарт, Спиноза, Лейбниц, Гассенди
создали новый тип философской деятельности, новый тип философа.
Изменение типа философии означало, что вместо клирика-схоласта
философом становится светский человек; вместо профессора,
«доктора философии» — частное лицо;
вместо
непременного латинского языка, на котором до этого писались все
философские сочинения, появляется родной национальный язык; вместо
традиционной системы создается личная система; вместо интерпретаторства
как основного стиля работы с текстом —
индивидуально-авторский
стиль. Меняется и жанр философских текстов: вместо традиционных
комментариев на труды основоположников школы появляется свободное
изложение собственных идей, без их обязательной привязки к какой-либо
школе, Меняется и адресат текста: вместо схоластической обращенности к
«ученику» или собрату-профессионалу автор
обращается к
более широкой читательской аудитории. Вместо бесконечных ссылок на
авторитеты, что являлось обязательной формой научного этикета
философа-схоласта, выражением его научной корректности, новые философы
заявляют о своем праве на сомнение, на личный поиск истины. еще не
санкционированной какими-либо авторитетом прошлого. Схоластика
ретроспективна — обращена в прошлое, где она ищет
подтверждении
своих собственных идей. Философия Нового времени перспективна
—
устремлена в будущее, что находит крайнее выражение в создании
утопических проектов развития науки и общества.
Еще одним важным пунктом разграничения старой и новой философии
является отношение к существующей системе образования. Новые философы
отказались участвовать в этой системе, поскольку она держалась
исключительно на уже устоявшихся нормах и не принимала нововведений
или, по крайней мере, воспринимала некоторые новые достижения философии
и науки без существенного изменения своей основы. К тому же новым
системам был закрыт доступ в университетские и школьные аудитории как
духовной властью, так и светской6. В результате между сферой
философского образования и сферой внеуниверситетского развития
философии пролегла пропасть.
209
Правда, прежде чем стать антиперипатетиками, новые философы вынуждены
были изучать в юности ту самую схоластическую философию, от которой они
потом отказались. Т. е., схоластика все-таки участвовала в формировании
их философского мышления и философского лексикона. Однако схоластика
XVI—XVII вв. не сумела оказать достаточно глубокого влияния
на
развитие философии, поскольку осталась в замкнутой сфере и не вступила
в плодотворный диалог с современной ей светской наукой и философией7.
Как верно подметил В, И. Вернадский, история научного образования и
история развития научной (и философской — Л. Ч.) мысли не
совпадают8.
Это не означает, что сама схоластика этого периода не развивалась. Но
все же она была слишком ограничена рамками проблем, заданных
схоластическому аристотелизму и самой философской системой Аристотеля,
и требованием согласовать философское видение мира с религиозной
идеологией. Поскольку схоластический аристотелизм XVI—XVII
вв.
был прямым наследием средневековой философии, то теологические идеи
выполняли для него ту же регулятивную функцию, какую для философа
Нового времени выполняли идеи научного, в первую очередь, физического
знания9. Существовали объективные трудности для выхода за рамки
сложившейся на базе схоластики традиции, связанные со структурными
возможностями той или иной школы проложить новый путь в философии.
Любая философская система, любая школа имеет какие-то пределы, далее
которых мысль в категориях данной системы не может двигаться, не
разрывая ее единства и целостности, Имела такие пределы и схоластика.
Если схоластика оставалась «школьной» философией в
тот
период, когда возникла новая философия, то должны ли мы заниматься этой
устаревшей философией, служащей лишь философскому образованию? На этот
вопрос надо ответить утвердительно. Ведь история философии —
это
не только изучение поступательного, имманентного процесса развития
философских идей, она включает в себя и изучение внешних форм бытования
философского знания в культуре, И в этом смысле изучение философского
образования оказывается культурно значимым. В сфере образования процесс
передачи философского знания от поколения к поколению осуществляется в
своей элементарной, наиболее очевидной форме, Философское образование
выступает в качестве опосредующего звена между философией как
специфической областью теоретического знания и культурным слоем
общества, который выступает восприемником зтого знания.
210
Для того, чтобы могло совершаться это обращение, эта трансляция
философского знания в культуре, должен существовать достаточный
контингент профессиональных философов-учителей, которые, если сами
непосредственно и не участвуют в творении философских идей, то, по
крайней мере, несут эти идеи «в массы». О тех
многочисленных «докторах философии», чьи имена не
вошли в
историю философии, о тех университетских
«профессионалах»,
текстами лекций которых нужно заняться, чтобы понять содержание
схоластического аристотелизма XVI—XVII вв., можно сказать,
что
они «работали внутри готовой философии, готовых наук и,
главное,
внутри готовой системы образования»10.
Иезуиты в своем стремлении унифицировать систему обучения философии в
созданных ими учебных заведениях выработали свод предписаний, некий
комплекс методологических принципов, какими должны руководствоваться
преподаватели всех изучаемых в иезуитских университетах и школах наук,
в том числе и преподаватели философии.
Окончательный вариант этого методического руководства был издан в 1599
г. В нем сказано, что философия должна изучаться в течение трех лет: в
первый год — логика, во второй — физика, в третий
—
метафизика и моральная философия11.
Курс философии должен быть основан на изучении философии Аристотеля,
Профессор философии «в сколько-нибудь важных случаях не
должен
удаляться от Аристотеля, если только тот не отступает от учения,
которого придерживаются все академии...»12. Следовательно,
речь
идет о том, что авторитет традиции, выросшей на адаптации философской
системы Аристотеля к христианскому мировоззрению, имеет
бóльший
вес, чем сам основоположник системы. В тех случаях, когда учение
Аристотеля не согласуется с христианским вероучением, надо найти
аргументы для опровержения аристотелевских идей. Т. е., указывается,
что философия не должна забывать свое пропедевтическое положение по
отношению к науке более высокого порядка — теологии, которая
является теоретической формой религии. Вопросы, по которым возникали
расхождения между учением аристотелизма и христианства, касались
проблемы бессмертия и природы души, вечности мира и возможности многих
миров, вопроса о происхождении материи и т. д. Аристотелизм признавался
основой философской системы схоластики, но аристотелизм в той форме,
какую он принял в результате длительной переработки и интерпретации
аристотелевского наследия в схоластической традиции, включая работу и
ранних комментаторов Аристотеля, и Фому, и Альберта Великого, и так
называемых новых (recentiores), к которым причисляют Скотта, Каэтана,
Фонсеку, Дуранда и массу других имен, совершенно незнакомых современной
истории философии. Аристотель почитается как основатель самой верной
философской системы, Фома считается его лучшим интерпретатором и одним
из корифеев схоластической философии. Но вряд ли можно говорить о том,
что томизм в этот период становится главной доктриной схоластики.
Действительно, появляется много комментариев к сочинениям Фомы, но по
большей части эти комментарии касаются вопросов теологических, а не
философских. К тому же количество комментариев к сочинениям Аристотеля
гораздо превышает количество комментариев к Фоме. Основной формой
философского текста во второй схоластике продолжает оставаться жанр
комментария, правда, он уже скорее напоминает свободное изложение
проблем, поставленных всей схоластической традицией, чем узкое
обсуждение лишь тех вопросов, которые поставил Аристотель.
Примечательно, что и сами-то похвалы, расточаемые Фоме,
высказываются… в комментариях к Аристотелю!
Для дефиниции схоластики этого периода важно учесть и то самоназвание,
которым пользовались университетские
«профессионалы». А они
по большей части именуют себя «перипатетиками»,
многие
курсы лекции называются «перипатетическими
трактатами» или
«извлечениями из перипатетической философии» и т.
п. Да и
современники именуют схоластов XVI—XVII вв. перипатетиками.
Так
называет их Галилей, Бэкон, Декарт, Гассенди. Хр. Томазий,
протестантский историк философии, отмечает, что «у иезуитов
считается святым законом — не следовать в философии никому,
кроме
как Аристотелю»13. К тому же он сокрушается по поводу того
факта,
что перипатетическая философия заполонила все университеты и в
результате этого «дорога туда закрыта для новых,
эклектических,
учений»14.
Для того чтобы выжить в условиях, значительно изменившихся по сравнению
со средневековыми, схоластике XVI—XVII вв. все же пришлось
заняться обсуждением вопросов, поставленных ренессансной
натурфилософией и естествознанием Нового времени. Изучение сочинений
творцов второй схоластики — Суареса, Фонсеки, Толета,
коимбрцев,
а также отечественных перипатетиков убеждает нас в том, что
действительно отголоски споров о происхождении комет, о неуничтожимости
материи, о материальном единстве космоса, о естественном движении
небесных тел, о пустоте и т. д. проникают в сочинения схоластов и в
курсы университетских лекций15. -
212
Как правило, эти вопросы обсуждались в так называемой натуральной
философии, или физике, которая занималась рассмотрением основных
принципов природного бытия. Причем и среди самих университетских
профессоров были консерваторы и новаторы. Первые избегали обсуждения
спорных проблем, вторые старались учесть достижения современного
естествознания, по крайней мере, сообщить о них в своих лекциях,
высказывая при этом аргументы «за» и
«против»
таких, например, вопросов, как возможность существования пустого
пространства, В Виленском университете даже появилось сочинение на эту
тему, в котором автор хоть и оставался при традиционных взглядах на
материю и пространство, но вполне корректно старался аргументировать
свои доводы против аргументов противника. К тому же, оставаясь на
аристотелевских позициях в вопросе о связи пространства и материи, он в
философском смысле оказался более прав, чем его противник, признающий
возможность отделения пространства от материи. Речь в данном случае
идет о книге А. Кояловича «Зрение, уточненное
разумом»,
изданной в Вильно в 1648 г.16.
Следует признать также, что в схоластике XVI—XVII вв.
разграничение двух дисциплин — философии и теологии
— было
признанным фактом. Более того, философам не разрешалось в своих курсах
лекций затрагивать вопросы теологические17. Философия признавалась
наукой, построенной на основании естественного знания, или, по
выражению самих схоластов, «естественного света»
(lumen
naturale). А теология считалась наукой, построенной на основании
рассмотрения истин, полученных сверхразумным путем — в
откровении, Методологическое разграничение двух этих дисциплин не
означало их идеологической равноправности: философия должна была
осмыслить рационально лишь тот мир, который был задан в своих пределах
христианским вероучением.
Конкретное представление о том, что представлял собой схоластический
аристотелизм в Белоруссии и Литве в XVII в., может дать лишь
непосредственное изучение текстов рукописей и публикаций, принадлежащих
преподавателям и выпускникам философского факультета Виленского
университета, а также тех коллегий, где преподавалась философия
(Несвиж, Полоцк, Орша и др.). Исследование, предпринятое Р.
Плечкайтисом, убеждает в том, что изучение данного явления плодотворно
для отечественной истории философии18.
213
К числу тех проблем, которые следует разрабатывать далее, относится
необходимость детального анализа морально-политической доктрины
аристотелизма в отечественном регионе, Для этого существует богатый
материал. Требует более четкой разработки и методологический аспект
изучения «профессиональной» философии, т. е.
вопросы о ее
внутренней структуре, предмете философии, об организации философской
деятельности внутри устоявшейся нормативной системы. Ведь в данном
случае мы имеем дело не столько с отдельным творческим индивидом,
сколько с целой школой в философии — аристотелизмом. Она, эта
школа, и должна служить исходной единицей анализа. Ведь ее стилистикой
задается и стиль мысли, и стиль жизни каждого отдельного представителя
школы. И это находит непосредственное отражение в стиле текстов,
которые по своей функции «учительны», монологичны,
обращены
к ученику. Объяснительная функция в них доминирует над эвристической.
Требует уточнения и вопрос о корреляции отечественного и
западноевропейского аристотелизма данного времени.
В общем, такое явление, как схоластический аристотелизм, ждёт своего
дальнейшего изучения. Без заполнения этого «белого
пятна»
мы не сможем составить целостной картины развития отечественной
философии в XVII в. и не поймем форм преемственности между нею и
философией первой половины XVIII в. А что такая преемственность
существовала, показали исследования Р. Плечкайтиса, и самое беглое
знакомство с конкретным материалом
«профессиональной»
философии начала XVIII в. убеждает нас в этом.
________
1 Тарасов Б. Паскаль. — М, 1979, с. 233.
2 Голенищев-Кутузов И. Н, Гуманизм у восточных славян (Украина и
Белоруссия). — М. 1963, с. 50.
3 Werner K. Fгаnz Suares und die Scholastik der letzten Jahrhunderte. -
Regensburg, 1861, Bd. 1, S. 29.
4 Аверинцев С. С. Схоластика. — В кн.: БСЭ, 3-е изд., 1976,
т. 23, с. 124.
5 Зубов В. П. Аристотель. — М., 1963, т. 25, с. 300.
6 Dibon P. A. G. Ľenseignement Philosophique dans les universitės
neerlandaise à ľèpoque
pre-cartesiènne. - Leiden,
1954, p. 397.
7 Steenberghen F. van. Tomism in a changing world.
— New scholast, 1952, vol. 25, № 1, p. 45,
8 Вернадский В. И. Очерки и речи. — Пг., 1922, с. 49.
9 Майоров Г. Г. Формирование средневековой философии. Латинская
патриотка. — М, 1979, с. 5
10 Аверинцев С. С. На перекрестке литературных традиций. —
Вопр. лит., 1973, № 2, с. 153.
11 Ratio atque institutio studiorum S. J. - Romae, 1616, p. 68-75.
12 Ibid., p. 68.
13 Tomasi Ch. Introductio ad philosophiam aulicam. - Lipsiae, 1688, p.
33.
14 Ibid., p. 45.
15 Commentarii Collegii Coimbricensis… in octo libros
phisicorum
Aristotelis Stagiritae. – Coloniae Agrippinae. 1602; Mniszek
M.
Universa philosophia. - Vilnae, 1640; Dyblinski A. Centuria
astronomica. - Vilnae, 1639.
16 Kojalowicz A. Oculus ratione correctus. - Vilnae, 1648.
17 Ratio atque institutio studiorum S. J. - Romae, 1616, р. 65.
18 Plečkaitis R. Feodalismo laikotarpio filozofia Lietuvoje.
– Vilnius, 1975.
215
|
